Неточные совпадения
Конечно, у нее еще был выход: отдать себя под покровительство волостного писаря, Дрозда или другого влиятельного лица, но она с ужасом останавливалась перед этой перспективой и в безвыходном отчаянии
металась по комнате, ломала себе руки и билась о
стену головой. Этим начинался ее день и этим кончался. Ночью она видела страшные сны.
Когда над городом пела и
металась вьюга, забрасывая снегом дома до крыш, шаркая сухими мохнатыми крыльями
по ставням и
по стенам, — мерещился кто-то огромный, тихонький и мягкий: он покорно свернулся в шар отребьев и катится
по земле из края в край, приминая на пути своём леса, заполняя овраги, давит и ломает города и села, загоняя мягкою тяжестью своею обломки в землю и в безобразное, безглавое тело своё.
Курослепов. Чего тебе от нее хочется? Я тебе доподлинно объясняю, что нельзя с ней разговаривать. Вот попробуй, так я тебе, чем хочешь, отвечаю, что беспременно ты через полчаса либо с ума сойдешь, либо
по стенам начнешь
метаться; зарежешь кого-нибудь, чужого, совсем невиноватого. Потому это дело испробованное.
Но умирающий уже забыл о нем и молча
метался. Думали, что началась агония, но, к удивлению, Колесников заснул и проснулся, хрипло и страшно дыша, только к закату. Зажгли жестяную лампочку, и в чернеющий лес протянулась по-осеннему полоса света. Вместе с людьми двигались и их тени, странно ломаясь
по бревенчатым
стенам и потолку, шевелясь и корча рожи. Колесников спросил...
Потный, с прилипшей к телу мокрой рубахой, распустившимися, прежде курчавыми волосами, он судорожно и безнадежно
метался по камере, как человек, у которого нестерпимая зубная боль. Присаживался, вновь бегал, прижимался лбом к
стене, останавливался и что-то разыскивал глазами — словно искал лекарства. Он так изменился, что как будто имелись у него два разных лица, и прежнее, молодое ушло куда-то, а на место его стало новое, страшное, пришедшее из темноты.
За окнами вьюга бесприютная
по полю
мечется, в
стены стучит, стонет и воет, озябшая.
Две звезды большие сторожами в небесах идут. Над горой в синем небе чётко видно зубчатую
стену леса, а на горе весь лес изрублен, изрезан, земля изранена чёрными ямами. Внизу — завод жадно оскалил красные зубы: гудит, дымит, по-над крышами его
мечется огонь, рвётся кверху, не может оторваться, растекается дымом. Пахнет гарью, душно мне.
Красавина. Каков молодец! Ох, глаза твои плутовские, больно завистливы! Высоко глаза-то закидываешь! А девка-то теперь сохнет,
по стенам мечется. Видит беду неминучую, за Говорилихой сейчас: «Выручай, Говорилиха!» — А Говорилихе-то и на руку. Посольскую должность мне не в первый раз править. Ноги с подходом, голова с поклоном, язык с приговором.
Фантазия
мечется по грязному полу среди мертво спящих людей, как испуганная мышь, бьется о сырые темные
стены, о грязный свод потолка и, бессильная, умирает.
Двора у Спирькиной избы не было, а отдельно стоял завалившийся сеновал. Даже сеней и крыльца не полагалось, а просто с улицы бревно с зарубинами было приставлено ко входной двери — и вся недолга. Изба было высокая, как все старинные постройки, с подклетью, где у Спирьки
металась на цепи голодная собака. Мы
по бревну кое-как поднялись в избу, которая даже не имела трубы, а дым из печи шел прямо в широкую дыру в потолке.
Стены и потолок были покрыты настоящим ковром из сажи.
Это и было исполнено. Баронесса и ее дочь с грудным младенцем ночевали на диванах в моей гостиной, а я тихонько прошел к себе в спальню через кухню. В начале ночи пеленашка немножко попищал за тонкой
стеною, но мать и бабушка следили за его поведением и тотчас же его успокоивали. Гораздо больше беспокойства причинял мне его отец, который все ходил и
метался внизу
по своей квартире и хлопал окнами, то открывая их, то опять закрывая.
И тогда с диким ревом он бежит к дверям. Но не находит их и
мечется, и бьется о
стены, об острые каменные углы — и ревет. С внезапно открывшеюся дверью он падает на пол, радостно вскакивает, и — чьи-то дрожащие, цепкие руки обнимают его и держат. Он барахтается и визжит, освободив руку, с железною силою бьет
по голове пытавшегося удержать его псаломщика и, отбросив ногою тело, выскакивает наружу.